Тем не менее, героика барельефов на «Армане» сегодня Бопеша ничуть не смущают. «Я не вижу в них вызова современному человеку. Ведь, например, мы говорим о художественной ценности живописи Караваджо или Рафаэля, а не об их функции религиозной пропаганды. Это наследие эпохи, она была такая. Было бы очень глупо сейчас затирать эти барельефы и делать на их месте что-то другое. Это стало бы признаком провинциальности мышления, убогости и скудоумия. Культура городов отличается тем, что они пытаются сохранять свою историю», говорит Бопеш.

Светлана Ромашкина, главный редактор интернет-журнала Vласть, тоже выросла в Алма-Ате, но на поколение позже Бопеша. Социалистическая пропаганда тогда уже уходила в прошлое и оспаривалась, общество быстро менялось, появлялись новые идеи – перестройка, ускорение, гласность. Светлана долго не замечала барельефы Армана и другие примеры монументального искусства – как не замечают привычные повседневные вещи.

«Чтобы это ценить, недостаточно просто вырасти с этим или привыкнуть к этому. Нужно знать историю этого места, нужна насмотренность – постоянно обращать на это внимание и видеть в этом особенное. Если бы у меня был ребенок, я бы показала ему все эти мозаики и барельефы, постаралась бы рассказать о них – как делается эта кропотливая работа, как думает художник и каким было время тогда, когда он создавал эти образы», говорит Светлана.

Наргиз Шукенова, директор фонда Батырхана Шукенова и продюсер кинофестиваля Clique, из поколения миллениалов. Она не берется судить барельефы «Армана». «Очень сложно судить в ретроспективе, тем более, что любую форму искусства можно назвать пропагандой каких-то ценностей. Культурные продукты – художественные, театральные, кино и все остальное – дают повод отрефлексировать эти ценности, поэтому я за сохранение артефактов ушедших эпох. Это коллективная память о нашем прошлом. Сегодня мы можем отрефлексировать трагедии того времени – репрессии, голод, гибель Арала и Семипалатинский полигон, и это должно быть для всех нас очень важной миссией. Прошлые поколения были введены в большое заблуждение, но я не уверена, что из-за этого я готова вступать с ними в конфликт», считает Наргиз.

Ее отец, нынешний директор кинотеатра Бауржан Шукенов в 1980-ых работал в Кызылорде, но часто бывал в командировках в столице – останавливался в гостинице «Казахстан» и с боем пробивался на фильмы в «Арман». По его мнению, пропагандистские мотивы барельефов и панно приобретают свою ценность со временем не только историческую – как свидетельство прошедших эпох – но и как художественные произведения соцреализма, выполненные в присущей тому времени технике. «Национальное по форме, социалистическое по содержанию, это искусство современно до сих пор, потому что оно рассказывает не только об идеологии, господствовавшей тогда, но и о людях тех лет, о наших родителях», полагает он.

«Сегодня мы видим в этом не пропаганду канувшей в лету империи, а архитектурный декор, который делает город и здание необычными. Сюжеты рассказанные здесь – выход человека в космос, покорение целины, научный прогресс – рассказывают лишь часть истории. Никому не было позволено тогда в барельефе отразить культ личности, коллективизацию, репрессии, но ведь и сегодня никто этого не делает. Что такое монументальное искусство Казахстана сейчас – памятник президенту или статуя верблюда в парке Горького?», задается вопросом Светлана.